Холодная весна - Страница 95

На шлюпке, спущенной Арлеттой перед тем, как броситься в воду, паруса не было. Она покачивалась на серых волнах, окруженная белыми бурунчиками пены, всего лишь в нескольких ярдах от них.

Гвионн медленно приходил в сознание. От нестерпимой боли в груди он не мог дышать. Кашляя и задыхаясь, он выталкивал воду, заполнившую легкие. Постепенно его сознание начало проясняться. Было холоднее, чем в склепе. Горький соленый налет покрывал язык и десны…

Что-то, или кто-то, толкало его не вниз, где был ад, а вверх, к воздуху и свету, туда, где можно было дышать. Он снова закашлялся.

— Не дергайся! — Чей-то голос — он не мог распознать его в шуме бури — произнес эти слова совсем рядом с его ухом.

Его голова раскалывалась от боли, перед глазами стоял туман. Все силы уходили на то, чтобы снова не потерять сознание и восстановить способность воспринимать окружающее. А пока у него не было иного выбора, как выполнять приказы того, кто был послан ему во спасение.

Через несколько мгновений он ощутил бедром что-то твердое. Гвионн повернул голову и, увидев борт ялика, схватился за него.

— Ну как, ты немного пришел в себя? — спросил задыхающийся голос.

— Вроде, еще жив… — Гвионн цеплялся за лодку ослабевшими пальцами.

Мокрые руки, обнимавшие его, разжались, и они оба получили возможность немного передохнуть, держась за ялик. Он видел перед глазами руки своего спасителя — слишком маленькие для матроса или рыбака.

Удивленный, он обернулся, чтобы посмотреть, кто же был храбрецом, спасшим его от неминуемой гибели.

— Ты?!

На него смотрели глаза Арлетты, сияя на бледном, покрытом чуть заметными веснушками лице. Губы посинели от холода, рыжие волосы, словно водоросли, тянулись за ней по воде. Арлетта де Ронсье!

— Гвионн, — девушка говорила с трудом из-за переохлаждения и усталости, — ты сможешь влезть сам? Я еле держусь…

Изящная головка Арлетты покачивалась в волнах, бьющих о борт лодки. Так вот чьи это были точеные, аристократические руки. Как он их ненавидел; однако именно они спасли его…

Набежавшая волна приподняла Гвионна, и он, усилием воли заставив одеревеневшие мышцы повиноваться, тяжело перевалился через борт. Лодка накренилась, но он уже лежал на дне, содрогаясь всем телом, словно пойманная рыба. В ялике оказались два весла, крепко привязанные к скамейке. Подняв глаза, он увидел точеные пальчики, цепляющиеся за борт.

Гвионн сел. Он смотрел на эти руки, и его сознание прояснялось. Дочь его злейшего, заклятого врага! Наследница графа Франсуа. Что ж, настало время мстить? Ведь никто никогда не узнает… Он неотрывно смотрел на эти побелевшие пальцы. Аккуратно подстриженные ноготки… У графа нет других детей. Он вгляделся вдаль, через завесу дождя и неистовый ветер. «Огненного Дракона» отнесло так далеко, что уже не было видно.

Никто не узнает…

Холеные пальчики… Изящная головка… Она сама сказала, что еле держится. А если оторвать пальчики от борта и, подхватив весло, разок стукнуть лопастью по голове? Можно и два раза… Затем приналечь на весла, сколько хватит сил, и попробовать добраться до берега…

Ведь никто не узнает.

Господи! Ну почему это была она, а не какой-нибудь матрос из корабельной команды? Арлетта де Ронсье, которую везли в Аквитанию, чтобы она стала графиней, подвергла свою бесценную жизнь неслыханному риску и бросилась в море, бурлившее, как котелок на огне. Она сделала это, чтобы спасти его, безвестного оруженосца, которого она едва-едва знала. Зачем?

В нерешительности Гвионн снова посмотрел на пальчики. Аккуратно подстрижены, ровно окрашены. Один ноготь, правда, сломан. Может быть, когда она спасала его?

Вот одна рука отцепилась уже сама. Что же делать? И, кляня себя за сентиментальность и глупость, Леклерк потянулся к борту. Встав на колени на дно лодки, он ухватил обеими руками ее запястье и потянул на себя.

Как он ненавидел себя за то, что не поддался искушению! О, котлы и жаровни преисподней! Он спасал ее только потому, что она спасла его. Просто сравнял счет. Но это не избавит ее от сведения другого счета, кровавого. Это не спасет проклятый род от страшной мести за то зло, что граф нанес его семье. Фамильная честь прежде всего. Он поклялся мстить не на жизнь, а на смерть, и случившееся между ним и Арлеттой де Ронсье не встанет молчаливым препятствием на пути его мести. Смерть за смерть, но и спасение за спасение. Это путало все его планы, но иначе было нельзя. Он был человеком чести, и не изменит своей клятве.

Он вытащил девушку из воды и теперь рассматривал ее. Арлетта была без сознания. Он наклонился и прикоснулся щекой к ее губам. Она дышала. Делать нечего, придется заняться осмотром — не ранена ли она.

Гвионн отметил, что Арлетта, очевидно, перед тем, как броситься за ним, стащила с себя верхнюю одежду и обувь. И украшений не было видно. Она прыгнула в воду только в одной тонкой льняной сорочке. Мокрая ткань была совсем прозрачной, плотно облепив девичью грудь. Лежавшее перед ним тело казалось абсолютно нагим. Он провел глазами по соскам-близнецам, увенчивающим тугие груди, а потом перевел взор ниже. Какие стройные бедра… Мокрая одежда не скрывала даже темный треугольник внизу живота. Он отвернулся.

Гвионн убеждал себя, что не испытывает никакого вожделения к этому телу. В обнаженном виде Арлетта ничего особенного из себя не представляла, не то, что Анна. Костлявая девка, не более того. Ну, личико еще ничего, хотя несколько бледновата и скуласта, что не совсем в его вкусе. И все же нагая Арлетта де Ронсье продолжала разжигать его плотскую похоть. Даже теперь, когда она лежала, словно вытащенная из ведра с водой дохлая крыса, на дощатом дне ялика.