Холодная весна - Страница 62

— Что? — спросила она.

— Я слышал имена Хереви и Сен-Клер, — заявил Пьер.

— Хереви? Мой отец упоминал это имя, но что касается Сен-Клера?.. Интересно бы знать, какая связь между ними. — Арлетта пыталась связать воедино обрывки спутанных мыслей, но она настолько устала, что никак не могла сосредоточиться.

— Хотите ли вы, чтобы я разузнал побольше, госпожа?

— Если тебе не трудно. — Арлетта предпочла бы, чтобы отец сам рассказал ей о том, что произошло. Но она слишком хорошо знала этого человека и понимала, что любое проявление интереса с ее стороны будет воспринято как вмешательство в его дела.

Они дошли до двери опочивальни. Пьер поспешил приоткрыть ее для высокородной леди и, ничего не видя перед собой, Арлетта вошла в комнату. Клеменсия уже улеглась, подоткнув под себя одеяло со всех сторон. Арлетта, не раздеваясь, свалилась на постель рядом с подругой и натянула одеяло на голову. Она должна подумать над словами Пьера. Арлетта пыталась это сделать, но глаза ее слипались, и очень скоро она погрузилась в глубокий сон без сновидений.

Раймонд провалялся в канаве около Кермарии почти сутки, прежде чем пришел в себя; боль разрывала его измученное тело.

Он подавлял стоны, потому что вместе с сознанием к нему вернулась и память. Граф Франсуа с отрядами подкрались к Кермарии в самый глухой час ночи и напали на них на рассвете. Этот рассвет Раймонд никогда не сможет забыть, хотя он мало что помнил о самой схватке — еще в самом начале он получил сокрушительный удар по голове. Это случилось сразу, как только он выскочил из дома, а потом один из солдат графа де Ронсье выволок его на задний двор. Грязный головорез стащил с него сапоги и бросил его рядом с чьим-то трупом, у самого забора. Каким-то чудом Раймонд сохранил присутствие духа: ему удалось сдержать крик. Но это было не просто, так как он знал и любил того, рядом с чьим бездыханным телом он сейчас лежал. Это был рыжий Дени, самый веселый слуга в доме его отца; они часто бражничали с ним вдвоем по вечерам. Больше не будут. Проклятый де Ронсье. Будь проклята вся чертова семейка. Однажды, давал себе клятву Раймонд, он позаботится о том, чтобы сатанинский род сполна заплатил за все грехи графа.

Он устало приподнял голову и посмотрел на утреннее солнце, на верхушки камышей, которыми заросла речная пойма. Его голова кружилась и болела, болотистая почва угрожающе проминалась. Он мог двигаться только очень медленно.

Вереница гусей спокойно плыла по безоблачному небу. Раймонд нашел взглядом усадьбу его отца, небольшую каменную башенку над замшелой стеной. Кто-то стоял на страже на ее верхушке, ему были видны и болота, и дорога из Ванна. Конечно же, это был воин де Ронсье. Раймонд поспешно отвернулся, и это движение причинило ему такую боль, что он уже не решался сделать хоть один быстрый жест или шаг.

Он забрался в камыши, не обращая внимания на ржавую воду. Каждая мышца болела. Сколько времени он валялся во рву? День, два? Сознание медленно прояснялось, что приносило ему только новые муки. Страшно хотелось пить. Его лицо распухло от царапин и ссадин. Когда он шевельнул губами, резкая боль пронзила все его лицо от висков до подбородка. Раймонд осторожно ощупал место, которое болело.

— О Господи!

Он не мог оценить, насколько серьезна его рана, но похоже было, что ему едва не разрубили череп пополам. Рана была глубокой, но, кажется, уже начинала затягиваться. Он нащупал по всей ее длине бугорки засохшей крови. Спереди его туника тоже задубела от крови. Раймонда пробрала дрожь, и он снова обернулся посмотреть на свою бывшую усадьбу.

Ему хотелось знать, уцелели ли его отец и его дядя Вальдин Сен-Клер, победитель многих рыцарских турниров. Он не видел их тел, но то, что он успел увидеть, убеждало его в том, что де Ронсье если и не достиг своей цели, то был к ней очень близок. Что стало с младенцем Филиппом, младшим братом Раймонда? Неужели де Ронсье убил ребенка? Было похоже на то, ибо брат Филипп, как законный наследник, имел права на некоторые из земель де Ронсье. Несомненно, резня была произошла именно из-за этого. Де Ронсье хладнокровно стремился истребить всех возможных претендентов.

А что с его сестрами, Гуэнн и Катариной? Девушки не представляли угрозы для графа де Ронсье, но Раймонд не был уверен, что это обеспечило им неприкосновенность.

Дозорный стоял на посту. Раймонд не испытывал особой любви к брату — младенец Филипп, как законнорожденный, обошел его, похитил его права на наследование. И все же Раймонд не мог смириться с мыслью, что младенца могут изрубить мясницкими ножами. Юноша видел дозорных, охранявших укрепления Кермарии. Какие бы вопросы не крутились в его израненной голове, молодой человек отлично понимал, что было бы безумием вернуться, чтобы узнать ответ на них. Едва он приблизится к усадьбе, его тут же не станет. Живы или нет его брат и сестры, лучшее, что мог сейчас сделать Раймонд — это спрятаться и переждать. Он должен был помочь себе сам, залечить свою рану, а уж потом обдумывать планы мести. И если он выживет, де Ронсье еще проклянет тот день, когда родился на свет.

— Будь проклят граф Франсуа, — шептал он распухшими губами. — Пусть он навеки сгинет в аду!

Раненый сглотнул слюну. Прежде всего, надо было найти чистую воду. На четвереньках, не высовываясь из тростника, Раймонд пополз по болотной грязи на юг, стараясь не отдаляться далеко от реки. Все его тело болело, в голове при каждом движении стреляло, но он медленно продвигался вперед. Было только одно место, где он мог укрыться и считать себя в безопасности. Перед тем, как действовать дальше, ему нужно было залечить рану и раздобыть денег. То, что он собирался сделать, потребует больших затрат.