Холодная весна - Страница 28

На ее плечо опустилась чья-то рука.

— Госпожа? Что ты делаешь тут в такое позднее время?

Это был Джехан. Сердце Арлетты дрогнуло. С тех пор, как Агату отослали прочь, ему и Обри строго-настрого было приказано в общении с ней соблюдать этикет и обращаться к ней, как к их госпоже. Однако их дружба оставалась такой же крепкой. Крепче титулов и званий.

— Джехан! Я… я искала тебя. Думала, что ты в караулке.

Парню было уже шестнадцать, он вытянулся на несколько дюймов и теперь смотрел на подружку детских игр сверху вниз. Взъерошив копну черных волос, он понимающе взглянул на девочку.

— Я уже слыхал о Габриэле. Мне очень жаль.

Арлетта кивнула. У нее перехватило горло, ей было трудно говорить.

Дружеская рука обняла ее за плечи, и она прижалась личиком к груди Джехана. Благодарение небу, что у нее есть он.

— Ты хочешь рассказать мне об этом?

— Нет. Я хотела бы скорее забыть об этом, но не могу. Ведь это был Габриэль…

— Я тебя понимаю. Может быть, уйдем отсюда? Это место, должно быть, напоминает тебе о…

— Мне холодно там, на ветру.

— Давай тогда вернемся в зал. Должно быть, твой отец тебя уже хватился.

— Пусть немного поищет, — сказала Арлетта. Она вдруг стала язвительной и злой. Ей захотелось выговориться, не обращая внимания на правила приличия. Это можно было сделать в обществе ее подруги и служанки, Клеменсии, однако и старому товарищу она доверяла целиком и полностью. Джехан никогда и никому ничего не передаст.

— Мой отец ни капельки обо мне не заботится, — продолжала жаловаться она. — Я нужна ему только затем, чтобы использовать меня для достижения каких-то своих целей.

— Что-то еще стряслось, — медленно проговорил Джехан, — кроме Габриэля?

— Меня хотят выдать замуж.

Джехан увлек Арлетту к дверному проему, где факелы над входом освещали мерзлую землю, и вгляделся в выражение ее лица.

— И это удивляет тебя?

— Нисколько. Все они приложили массу усилий, чтобы заставить меня понять мои обязанности, но я и думать не хочу о том, что мне придется покинуть Хуэльгастель. Меня могут отдать куда угодно — даже за пределы Бретани. Главное, что меня бесит, это то, что меня даже не спрашивают.

— Тебе что, жених не по вкусу?

— Откуда мне знать? Никто не говорит мне, кто это будет. Даже дедушка молчит. И, зная нрав моего драгоценного папаши, и то, как он скор на руку в тех случаях, когда представляется возможность поистязать меня, я думаю, что это, должно быть, какой-то противный старик, у которого огромное пивное брюхо и воняет изо рта.

— Но ты же еще ничего не знаешь. Это может оказаться прекрасный юноша.

— Давай я лучше выйду за тебя, Джехан.

— Да ты что?! — Джехан в ужасе отдернул руку от самозваной невесты.

Арлетта захохотала.

— Не путайся, дружок. Ты мне просто нравишься, вот и все. И я знаю, что тоже тебе нравлюсь.

— Да, конечно. Но, Арлетта… госпожа моя… подумай как следует. Твой дедушка — граф, а я всего лишь внук монаха, который нарушил священный закон и женился…

По двору прозвучали шаги. Джехан схватил Арлетту за плечи и втолкнул ее в проход.

— Слушай, госпожа, — сказал он совершенно серьезно. — Веди себя поосмотрительнее. Я заметил, что твой отец сейчас то и дело вспыхивает как огонь. Ходят слухи, что они там никак не договорятся о размере приданого…

Арлетта поморщилась.

— Что за слухи? Какое приданое?

— Точно не знаю, это как-то связано с их дальним родственником. Но с твоим отцом сейчас явно что-то не в порядке. Вчера он чуть не засек до смерти одного из стражников за такой пустяк, как зазубрины на лезвии. Будь умницей, не зли его. Покорись его планам. Все равно он заставит тебя сделать так, как задумал. Не трепыхайся, береги себя.

— Я пыталась быть хорошей дочерью. Я пыталась любить его, заслужить его любовь. Но что бы я ни делала, выходит или не так, или ему мало. Ему не угодишь. Он просто ненавидит меня, Джехан.

— Я думаю, он любит тебя, но по-своему.

— Да ну? — Смешок Арлетты прозвучал совсем невесело. — Я этого совсем не замечаю и, кажется, в самом деле начинаю его ненавидеть. Разве это не ужасно? Я начинаю ненавидеть своего родного отца!

— Ты знаешь, что это пустые слова. Подчинись его планам со смирением и прилежанием…

— Но, Джехан! Я не хочу выходить неизвестно за кого! Куда охотнее я осталась бы здесь и вышла за тебя…

Дверь конюшни скрипнула на петлях, и в проеме показался Франсуа де Ронсье; его всклокоченные волосы возвышались на голове словно шлем. В свете факелов они отсвечивали красным.

Арлетту словно подбросило, она в ужасе отшатнулась от Джехана, хотя тотчас же пожалела об этом движении — оно могло навести на подозрение, что они с Джеханом в чем-то виноваты.

— Что все это значит? — в голосе отца скрежетало железо.

— Мы разговаривали с Джеханом, папочка…

— Разговаривали? Вот как? О женитьбе? Не трать слов, отрицая это. Я все слышал. А его рука лежала на твоих плечах, я видел. Подойди сюда, девчонка.

Арлетта шагнула вперед, и рука ее отца сжалась вокруг ее запястья, словно стальной обруч. Сердце ее ушло в пятки; она поняла, что мог подумать отец об их с Джеханом времяпровождении в темной конюшне. Отец явно полагал, что между нею и Джеханом было не все чисто. Она должна была убедить отца в действительном положении дел, не ради себя, а ради спасения друга.

— Папа, дай я тебе объясню…

Но отец не желал ничего слушать, он тащил ее к двери словно мешок с мукой.

— Капитан Мале! — крикнул он. — Капитан Мале!