Холодная весна - Страница 89

Анна немного поразмышляла над его предложением и решила, что это для нее действительно наилучший выход.

— И в таком случае я не буду очень далеко от родительского крова. Может быть, время от времени я смогу даже видеться с матерью…

— Так и есть. Ну, дитя, что ты мне на это скажешь? Сопроводить тебя в Кермарию завтра на рассвете, или еще помолиться Господу о ниспослании другого откровения?

Анна тихо улыбнулась.

— Давайте завтра поедем в Кермарию, отче. Огромное вам спасибо.

Стоя на корме «Дракона» вместе с Клеменсией, Арлетта незаметно поглядывала на подругу. Они плыли уже пятеро суток, а глаза той все еще не просохли от слез по Моргану ле Бихану.

Арлетта, переживая за свою спутницу, вспоминала то время, когда она безуспешно пыталась завоевать отцовскую любовь. Слезы, которые она выплакала за эти годы, могли бы до краев наполнить колодец во дворе. Однако отец всегда держался отстраненно, да и бабушка тоже. Наконец Арлетта поняла причины такого их отношения к себе и свыклась с мыслью, что навсегда останется им чужой. Поэтому, уезжая навсегда из родных мест, она сперва с недоумением восприняла слезы на глазах Клеменсии при расставании в Ванне. Сама она на набережной с легкостью сказала отцу «прощай», не проронив ни единой слезинки, и без сожаления смотрела, как исчезает за кормой маленький заливчик.

Если бы был жив дедушка, все могло быть по-другому. Арлетта с теплотой вспоминала о нем — единственном человеке на белом свете, которого она понимала, и который понимал ее.

Таким образом Арлетта, в отличие от Клеменсии, не оставила свое сердце в Хуэльгастеле, а захватила его с собой. Ее сердце было не искушено в искусстве любви и, даст Бог, она принесет его в дар мужчине, который станет ее мужем.

И все же, думала она, отец неплохо воспитал ее. В эти дни она поняла одну истину: если не слишком привязываться к людям, это освобождает от тоски и скорбей и намного облегчает жизнь. Детство преподало ей урок, что и добровольная привязанность — вещь глупая. И все же ей иногда казалось, что что-то очень важное отсутствовало в ее нынешней жизни. Арлетте очень хотелось знать, не был ли ее мирок серее, бесцветнее, чем большой мир остальных людей, окружавших ее.

Девушка встряхнула головой. Все это чушь собачья. Она выходит замуж за графа и должна приучить себя к мысли, что у нее появится господин, воле которого она обязана подчиняться во всем и всегда.

Клеменсия снова всхлипнула. Арлетта обняла подругу за плечи и прижала к груди. Ее отец и бабушка были правы. Лучше иметь каменное сердце, чем так страдать. Лучше уж жить в ее блеклом сереньком мире, чем в многоцветном — все равно в один злополучный день потеряешь всю яркость красок навсегда.

Девушка перевела взгляд на Луи Фавелла. Тот сидел на корточках на палубе и играл с сэром Ральфом в «моррис» — что-то вроде шашек, — передвигая камушки по расчерченной клеточками доске. «Похож ли он на своего дядю?» — задала она себе вопрос.

— Я надеюсь, он человек добрый, — слова вырвались из груди вместе со вздохом.

— Ты что-то сказала? — переспросила Клеменсия.

— Нет, ничего. Я думала о графе Этьене.

— Скоро все узнаем, — сказала Клеменсия. — Капитан Потвин сообщил мне, что сегодня мы в последний раз вышли в открытое море. Ночью войдем в бухту. Наконец-то окончатся мучения этого бедняги, — она кивком показала на Гвионна. Тот стоял, наклонившись над планширом и держа голову над водой на случай очередного приступа тошноты. Щеки его отливали зеленоватым цветом. — В жизни не видела никого, кто бы так тяжело переносил плавание, ведь сейчас нет даже слабой качки.

— Не скажи, — Арлетта оглянулась по сторонам. — Довольно ветрено, да и корабль раскачивает сильнее, чем вчера. Мне кажется, ветер усиливается. Да нет, я не ошибаюсь, вчера такого ветра точно не было. Посмотри на ту лодку, вон там, в отдалении.

Арлетта указала вдаль, и Клеменсия взглядом отыскала среди белых барашков рыбацкий ботик с тремя фигурками на борту. Он с трудом противостоял волнам и ветру, пробиваясь поближе к берегу. Волны то и дело сбивали его с курса.

— Непонятно, — пробормотала Клеменсия, — куда делись все чайки? Совсем не летают. Как ты думаешь, Арлетта?

Та бросила беглый взгляд на небо, затянутое мрачными, зловещими тучами. Большую часть пути «Огненный Дракон» шел вдоль берега, остерегаясь удаляться в открытое море, и птицы, с резкими криками проносясь над водой, сопровождали их от самого Ванна. Теперь чайки исчезли, не было видно и привычной полоски земли на горизонте.

— Откуда мне знать? — ответила Арлетта. — Вчера где-то пополудни одна из них опустилась на палубу у ног этого бедняги Леклерка и торопливо склевала хлеб, которым его вырвало.

— Наверное, чайки чувствуют, что близится непогода. Может быть, они улетели поближе к земле?

Ветер наполнял паруса «Дракона» и свистел в снастях. Судно неслось по волнам, то падая с гребня, то возносясь на новый вал. Гвионн Леклерк у борта снова обхватил голову руками.

— Извините, барышни, — к ним своей характерной моряцкой походкой вразвалочку приближался капитан, невысокий человечек с лысым загорелым черепом, сиявшим, словно полированное дерево церковного алтаря. — Мне кажется, качка будет усиливаться. Будет лучше, если вы соблаговолите спуститься в трюм — там волнение менее ощутимо.

Клеменсия побледнела.

— Пресвятая Богородица! Уж не буря ли приближается? Утром было так тихо и спокойно — откуда же внезапно взялся такой ветер?