Холодная весна - Страница 42

Лошади нетерпеливо переступали с ноги на ногу и грызли удила. Граф и жена его племянника встретились взглядами.

— Не желаете ли зайти вместе с сэром Жиллем в дом, чтобы согреться и передохнуть, — произнесла Петронилла с наигранной улыбкой.

— Благодарим вас, но лучше не стоит…

Одна из служанок Петрониллы подбежала и отодвинула засов обитых железом ворот. Этьен взмахом руки велел слугам перенести в дом дамский дорожный сундучок.

— Мне предстоит одолеть еще немало миль, поэтому не стоит расхолаживать лошадей. Скоро стемнеет, и придется поторапливаться, чтобы успеть засветло.

— Куда же вы направляетесь, милый граф? — поинтересовалась Петронилла.

Этьен позаботился о том, чтобы никто, включая сэра Жилля Фицхью, ничего не знал о цели его дальнейшего путешествия. И уж, конечно, он ничего не собирался рассказывать Петронилле. И, разбирая поводья, он сделал вид, что не расслышал ее вопрос. Этот прием уже не раз приносил ему успех. Он собирался использовать его и дальше — пока женщина не решит, что он начинает слабеть на ухо и сама не перестанет обращаться к нему с какими бы то ни было вопросами. Это было бы прекрасно… Этьен зло усмехнулся, но тут же скроил легкую гримасу, чтобы скрыть усмешку.

— Фицхью, готов? — спросил он.

— Так точно, монсеньёр.

Петронилла уже успела соскочить с лошади, ее серые глаза настороженно сузились. Она чуяла, что от нее скрывают что-то важное, и готова была хоть землю носом рыть, лишь бы выяснить, в чем дело.

Этьен с чувством облегчения распрощался с ней.

— Прощай, дорогая.

Он увидел, как Петронилла в ответ на приветствие стиснула свои заостренные зубки, и был вынужден прикрыть улыбку рукой, обтянутой рыцарской перчаткой. Женщина сгорала от любопытства, жаждая узнать, куда же на самом деле он направляется, но не решалась прямо спросить его об этом.

— Прощайте, граф, — ответила она. — До скорой встречи.

— До встречи. — Этьен сжал колени, и, повинуясь этому знаку, Буран рванулся вперед.

Ему удавалось прятать улыбку до тех пор, пока они с кастеляном не добрались до речной излучины возле брода. Он посмотрел на своего спутника.

— А мне понравилось, Жилль!

Жилль Фицхью был одним из немногих, обладавших привилегией обращаться к графу без титулов.

— Вы чересчур раздразнили ее, Этьен, — осклабился он, чувствуя себя намного лучше теперь, когда Петронилла скрылась из виду за поворотом. — Однажды она откусит вам всю руку.

— Ты так думаешь? — Этьен тряхнул головой, и брошь, украшавшая его шляпу, сверкнула в солнечном свете. — Нет, едва ли. По крайней мере этого не будет, пока она считает, что ее любезный Луи имеет шансы на наследство.

Этьен был удивлен тем, какое действие оказали его слова на кастеляна. Он заметил, что губы молодого человека презрительно дернулись, но это выражение исчезло с его лица так быстро, что Этьен даже задал себе вопрос, а не показалось ли ему.

— Похоже, что так, — отозвался Жилль. — Но вы зря дразните ее, граф.

— Пока мы от нее избавились. — Этьен повернулся к другому сопровождающему, который ехал в некотором отдалении от графа, держа в поводу кобылу, на которую некоторое время назад был нагружен дорожный сундучок Петрониллы. — Жервас!

— Слушаю, господин.

— Сэр Жилль и я дальше поедем одни. Отведи коня назад в Ля Фортресс.

— Будет сделано, монсеньёр.

— Я вернусь через двое суток и, поскольку сэр Жилль едет со мной, власть над леном на это время будет у сэра Роберта.

— Передам, господин.

Этьен повернул Бурана в северном направлении, и Жилль Фицхью повторил маневр своего хозяина.

Граф Этьен имел все основания держать дело в строжайшей тайне, так как он замыслил мятеж против своего сеньора, Ричарда Плантагенета, герцога Аквитании.

Герцог правил Аквитанией с 1179 года, и это правление вызывало головную боль у местной знати, которая не упускала возможности при случае показать зубы. На севере, в Лиможе, восставшие горожане были примерно наказаны: им было приказано самим снести крепостные стены своего города, что делало его совершенно беззащитным при приближении врага или собственного герцога.

В Аквитании мало уважали Анжевенскую ветвь династии Плантагенетов, и герцогу пришлось налаживать и укреплять там центральную власть. К этому времени Ричард Плантагенет добился немалых успехов, покоряя своевольных феодалов на севере провинции, но здесь, на юге, все было гораздо труднее. Граф Этьен и его пэры считали ниже своего достоинства платить дань Ричарду Плантагенету. Они оберегали свою независимость, и не желали поступаться ею даже ради потомков Элеанор Аквитанской.

— Этьен! Куда мы направляемся? Я надеюсь, что теперь-то вы мне скажете.

— Конечно, друг мой. Наш путь лежит в Город у Скалы.

— Ля Рок Сан-Кристоф? Я слышал об этом месте, хотя сам никогда там не был, — сказал Жилль.

— Я тоже не был. Говорят, этот город укреплен самой природой — он построен в долине между хребтами. Звучит многообещающе.

— А зачем, Этьен? С кем мы там встречаемся?

— Ты, наверное, помнишь, что прошлой весной граф Перигор, видя, что баланс власти нарушается в пользу герцога Ричарда, открыто выступил против него?

— Это трудно забыть. Но он сделал столь решительный шаг слишком рано, и его тогда никто не поддержал. Ему пришлось тогда сдать Перигё…

Этьен кивнул.

— Так оно и было. Недавно герцог снова начал грубо вмешиваться в местное управление. Он ввел новые подати, но что еще хуже, он собирается ввести норманнское право о наследовании и в Аквитании. Пора действовать. Я не потерплю никакого ущемления моих прав…