Холодная весна - Страница 119

119

Лицо графа потемнело, совсем как лицо ее собственного отца, когда тот был в гневе. Сердце Арлетты заколотилось.

— Нет, не уеду! — она твердо стояла на своем. С детства она привыкла спокойно смотреть в глаза разъяренному мужчине. — Сомневаюсь, что вы сумеете меня заставить. Много лет тому назад мой отец с обоюдного согласия подписал с вами контракт, скрепив его клятвой перед Господом, а это не шутка. И вы тоже поклялись. Он готовил меня стать вашей женой. Я уехала из дому и прибыла сюда в полном здравии. Я чиста как снег, и не хочу, чтобы меня вышвырнули из Орлиной Крепости, словно паршивую собачонку! Моего отца оклеветали! И я стану вашей женой! Я стану графиней Фавелл! Контракт был составлен как положено, с соблюдением всех законов, и, да поможет мне небо, я заставлю вас соблюдать его!

Граф Этьен в изумлении смотрел на невесту. Затем он закинул назад голову и расхохотался.

— Можешь лаять сколько угодно, красавица, только не вздумай кусаться! Если не выметешься по-хорошему, я выставлю тебя пинком. Поторопись собрать вещички к завтрашнему полудню. А до тех пор — прощай.

Он повернулся на каблуках и пошел вниз, в зал.

Арлетта застыла, как статуя, в центре горницы, уперев руки в бока. Чувствовала она себя не лучше дворняжки, которую переехала телега. Ее сердце готово было выскочить из груди, и она была одержима совсем неженским стремлением что-нибудь сокрушить. Она еще контролировала себя, но предел ее терпению был уже близок. Такого унижения она еще никогда не испытывала.

За ее спиной зашелестела чья-то юбка.

— Клеменсия? — осведомилась она, не оборачиваясь.

— Нет, дорогая моя. На этот раз Петронилла. Мне так жаль…

— Да неужели? — Больше не нужно было сдерживаться, боясь показаться грубой. — Насколько мне удалось вас узнать, вы должны прыгать от радости.

Ее побелевшие ноздри раздувались. Леди Петронилла, не привыкшая к такому тону, слегка опешила.

— Как это?

— Если меня отошлют назад, на север, этим летом граф Этьен не женится. Ваш муж снова будет наследником. И, скорее всего, им и останется. Разве вы не этого хотите, Петронилла?

Не ожидая ответа, Арлетта вышла из горницы и отправилась разыскивать Клеменсию, чтобы сообщить ей все последние новости.

— Пресвятая Дева! — воскликнула Клеменсия, глаза ее округлились в ужасе. — И что же теперь делать?

— Дьявол его знает, — отвечала Арлетта, меряя шагами замкнутое пространство своей комнатушки. Она посмотрела на массивное обручальное кольцо, все еще надетое у нее на пальце, и скорчила подруге гримаску.

— Вот проклятая жизнь; отец болен, и я знаю, что должна вместе с Элеанор молиться за него. Но, по-видимому, я дурная католичка. Чувство, что переполняет сейчас мою душу — отнюдь не смирение. Оно называется ярость. Клеменсия, я так разозлена, что сама себя боюсь.

— Разозлена? На графа Этьена?

— Именно. Если бы в тот миг у меня в руках был кинжал, клянусь, я убила бы его.

— В тебе просто заговорила гордыня, Арлетта, только и всего, — сказала Клеменсия.

Поднявшись, Клеменсия начала методично доставать одежду своей госпожи из гардероба. Сама-то она будет рада вернуться назад в Бретань, думала Арлетта, ведь там она сможет вновь встречаться с Морганом ле Биханом.

Клеменсия продолжила:

— Госпожа, ты почувствуешь себя лучше, когда между ним и тобою окажется несколько десятков миль. Тогда ты сможешь забыть о графе Этьене. По-моему, тебе будет намного лучше без этого старика. Зачем тратить время на мужчину, который по уши погряз в политике и ценит тебя исключительно из-за земель, которые ты принесешь ему в приданое? Мой совет тебе: сделай так, как он требует. Сегодня мы упакуем вещи, возьмем ту часть приданого, которую твой отец дал тебе с собой, и назад, в путь-дорогу. Если хочешь, мы будем готовы еще раньше.

— Клеменсия, ты ничего не понимаешь, — сказала Арлетта с печальной улыбкой. — Я просто обязана выйти замуж за графа. Он подписал контракт с моим отцом. Отец сейчас болен и не может защитить честь семьи, но я-то могу.

— Честь семьи? — фыркнула Клеменсия. — Ты не будешь счастливой в таком браке.

— Я и не верю в какое-то там счастье, — сказала Арлетта. — Но я верю во власть. Приобретение или потеря власти — вот что преображает жизнь человека. Можешь ты представить, что сталось с моим отцом, когда у него отобрали власть?

Клеменсия отрицательно покачала головой.

— И я не могу. Сегодня ты граф, тебе достаточно согнуть мизинец, и десятки людей бегут выполнять твой малейший каприз, а завтра ты уже бессильный калека, живущий за счет благотворительности сестер монашек. Бог не много дает нам возможностей насладиться тем, что может подарить нам жизнь, но тем хуже для него. Я много думала над этим, и знаю, что власть принадлежит мужчинам.

— А как же королева Элеанор? — заметила Клеменсия. — Ведь она принимает живейшее участие в политике.

— Королева — исключение, которое лишь подтверждает правило. Из всех женщин, которых я знаю, реальной властью обладают лишь те, кто связан с обладающими властью мужчинами. Королева Элеанор — хороший тому пример. И еще — герцогиня Констанция. Хотя она только что разрешилась от бремени, но уже сама занимается делом моего отца…

— Едва ли надо винить за это герцогиню, — заявила Клеменсия, — ведь это касается гибели ее мужа.

Но Арлетту было не так просто переубедить.

— У моей бабки была власть, пока был жив дедушка. После того, как он умер, Франсуа перестал советоваться с ней. Еще раз повторяю, у женщин власть появляется только тогда, когда они выходят за мужчин, имеющих ее. Граф Этьен обладает достаточной властью. Он поклялся жениться на мне, и так оно и будет. Повесь все эти тряпки назад, Клеменсия.

119