Холодная весна - Страница 116

116

Арлетты и ее спутников на рынке не оказалось, но Гвионн обнаружил их на тропке, вырубленной в скале над рекою. У подножия утеса, похожая на серебристую ленту, неторопливо и степенно текла красавица Дордонь, в конце своего пути впадающая в Бискайский залив. Она несла на своих волнах габары местных жителей с таким же безразличным спокойствием, с каким в свое время носила барки римлян. Медленно-медленно река текла по своему руслу, не обращая внимания на муравьиную суету людишек по ее берегам. На сверкающей водной глади, осев по ватерлинию, покачивались баржи, нагруженные доверху дубовыми комлями, из которых изготавливались бочки для бордосских виноделов. За рекой до горизонта расстилалась равнина, плодородный ковер полей и рощ всех оттенков зеленого цвета.

— Леди Арлетта! — позвал Гвионн, подъезжая к ней и ее спутникам.

Дочь де Ронсье оторвалась от созерцания речных далей и откинула капюшон на затылок. При виде Гвионна в ее глазах зажегся озорной огонек.

Сэр Вальтер, который разговаривал с Клеменсией о чем-то очень серьезном, взглянул на подъехавшего, но, узнав Леклерка, продолжил с жаром объяснять что-то своей собеседнице.

Будучи человеком с врожденным чувством справедливости, Вальтер не распространял ту неприязнь, которую чувствовал к самому Франсуа, на его дочь. Хоть отец Арлетты лишил жизни его родного брата, он, в отличие от Гвионна Леклерка, не собирался вымещать обиду на невинной девушке. Она была хорошей госпожой, и он был счастлив находиться у нее в услужении. Этим утром сэр Вальтер должен был охранять суженую Этьена от непрошенных чужаков. Гвионн же таковым не являлся.

— Мастер Леклерк? — девушка рассмеялась. — Вы не говорили, что собираетесь на рынок.

«Да, — подумал Гвионн, глядя в бездонные голубые глаза. — Почти пора, курочка готова, чтобы ее ощипали».

— Вам письмо, — сказал он.

Она с готовностью приняла его.

— Благодарю. Но зачем было специально ехать и искать нас? Я прочла бы его по возвращении.

— Конечно, это так. — Его губы улыбались. — Но тогда я упустил бы возможность побеседовать с вами за пределами замка.

Эти слова вырвались у него непроизвольно, но увидев, как зарделись щеки девушки, Гвионн решил, что они попали в цель.

— За пределами замка? — переспросила она, глядя ему прямо в глаза, а потом перевела взгляд на письмо, которое еще даже не открыла.

— В Ля Фортресс слишком много лишних ушей, — сказал тот. — Я хочу передать вам кое-что, не предназначенное для посторонних.

— Я… мне кажется, вам не следует разговаривать со мной в таком тоне, мастер Леклерк.

Она повернулась к нему спиной и, сломав сургучную печать, направилась вниз по тропе. Тропинка была достаточно широка для двоих и Гвионн после секундного колебания догнал ее и зашагал рядом. Арлетта сделала вид, что не заметила его присутствия, но по тому, как запламенела ее щека, обращенная к нему, он понял, что это не так.

Несколькими ярдами ниже находилась каменная скамья, поставленная с таким расчетом, чтобы сидящие на ней могли созерцать не только реку, но и покрытую перелесками долину, открывавшуюся за ней.

— Почему бы вам не присесть и не прочитать письмо? — предложил Гвионн. — Должно быть, этот камень водружен тут каким-нибудь купцом из Домма, которому нравилось смотреть, как его грузовые суда проплывают вниз и вверх по реке.

Арлетта кивнула в знак согласия, уселась на скамью и начала читать.

— Можно, я присоединюсь к вам? — Гвионн занял место рядом с нею, и попытался читать из-за ее плеча. Они соприкасались бедрами, но девушка, поглощенная чтением, не замечала этого.

Вербное воскресенье, 1187 г.

Дорогая дочь, пишет тебе твоя любящая родственница. Я приветствую тебя, хоть сердце мое исполнено скорби, но верю, что Бог даст тебе силы вынести злые вести, которые я должна поведать тебе.

Я пишу тебе, ибо твой отец немощен и писать не может, а ты, наследница его вотчины, имеешь право знать, что здесь произошло. Попытаюсь изложить все случившееся без опущений и домыслов. Отец твой ныне весьма слаб здравием. Он всегда любил править лишь по нраву своему, не слушая добрых советов, которые я, сколько возможно, давала ему. Вся суть происшедшего мне неизвестна; сообщаю о том, что случалось, в силу своего разумения.

На этой неделе из Ванна прибыли всадники с вестью из дома суда. На отца твоего была подана жалоба по поводу земель де Вирсов. Как ни горестно, но тяжба та решена против твоего отца. Он был столь озлоблен этим приговором, что черная немочь снова напала на него, и он пал ниц в падучей. Болезнь его намного хуже, чем в прошлый раз.

С этой печальной минуты отец твой не может ни двигаться, ни говорить. Я узрела искру понимания в его очах и придумала простой способ общаться с ним: мы судим, что ему надобно, по морганию его глаз.

Что касается земель де Вирсов, сказано мне было, что Филипп Сен-Клер требует права наследования их, исходящего от Изабель, коя приходилась сестрой бабке твоей. Сам он еще дитя несмышленое, но есть у него заступник, некий Грегор Вимарк. Он, сэр Грегор, и поднял тяжбу от имени Филиппа. Суд отдал все земли де Вирсов сэру Грегору под опеку, и больше они не часть твоего наследия.

Как знаешь ты, земли те — лишь малая часть вотчины родителя твоего, и можешь удивиться, отчего их потеря столь тяжела отцу твоему. С печалью пишу тебе, что не из-за того болезнь на него напала.

В тот самый день, когда отец твой послание суда в Ванне по жалобе Филиппа Сен-Клера получил, дошло известие, что некие люди на него иную, весьма тяжкую вину возложили.

116